Идет дождь. Тысячи, нет, миллионы капель каждую секунду падают на металлический подоконник и крыши машин. На гаражи, листья деревьев, на песок и гравий. На скамейки с давно сбитой краской. Капли смывают всё: пыль с асфальта, фантики и перья с травы, цвета с предметов. Может быть, поэтому наш мир иногда кажется вылинявшей тряпкой. А может быть и нет.
Не открывать шторы…
Потому что даже не они почти не защищают от дождя. Серые капли маршируют с шелестом старой ткани и скрипом тысяч маленьких лапок. Миллионов маленьких лапок. И звук сухой руки по стеклу. Если посмотреть в окно, то обязательно что-нибудь увидишь. Обрывок струящейся тени, сумрачного силуэта, движения, смешка, излома губ. А может быть это просто смазанные тени и отражения фонаря в легионах капель (не однодневок даже. Их жизнь – всего несколько секунд. вниз) создают в неверном свете такие картины.
Не смотреть в зеркала…
Они такие же серые, как те капли. Особенно когда отражают полутьму квартиры. В них тоже берется откуда-то это плавное, почти незаметное, но неизменное движение. За ними тоже идет дождь. Нет, даже не поэтому в них нельзя смотреть. Просто за ними тоже есть те силуэты, размытые холодной водой. Их всегда замечаешь только краем глаза. А потом они прячутся за рамки. Металлические, гипсовые, пластиковые…это не важно. Но когда ты на них не смотришь, они всегда там. Поэтому зеркала тоже надо занавесить. А почему бы и нет? Зеркала – это такие же окна. За ними тоже идет дождь.
Не снимать трубку…
Потому что тогда услышишь шепот. Они разговаривают о своем – там, где-то далеко, у себя. Их голоса сливаются с извечным шумом и шуршанием, но со временем проступают всё отчетливей. Если держать проволоку возле их губ, то она раскалится докрасна. Воздух, вырывающийся при их дыхании такой горячий, что даже пахнет плавящейся пластмассой. От трубки, которую ты держишь в руке. Это ничего, если ты однажды услышишь их разговоры. Слова в них все равно не различить. Главное, чтобы они не услышали тебя.
За окном шелестит дождь – тихий стук капель по листьям сливается в монотонное шуршанье. Дождь убаюкивает, шепчет что-то на ухо и уговаривает закрыть глаза, обещая долгожданный покой. Едва стоит мне сомкнуть веки, как все меняется. Нет, я никуда не переношусь, моя комната остается прежней, а вещи не оживают. Но оно все ближе. Стоит мне хоть на секунду прикрыть уставшие глаза, как появляется этот образ.
Дождь убаюкивает, а тиканье часов такое успокаивающе-размеренное, что хочется задремать. Да и старый диван уютный и предательски-мягкий.